[§ 35] ...И виды печатей;...

§ 35. Виды печатей и их отношение к денежным чеканам.

По различию лиц, кому печати в древней России принадлежали и которые ими пользовались для утверждения своих грамот, сделок и распоряжений, печати распадаются на два разряда: имея некоторые общие между собою черты, они различаются существенными приметами. Печати были или княжеские или частных лиц. Как в первом разряде мы пока не различаем еще никакой отрасли князей, ни старшей, ни младшей братьи, так и частные лица, печатями пользовавшиеся, различались по состояниям (духовные, светские) и по положению своему в государстве (должностные лица). Общее, несмотря на все кажущееся различие, во всех этих печатях было то, что камей, антик, случайно попадавшийся, понравившийся лицу или применимый к его быту, жизни и обстоятельствам, вставлялся в именной ободочек, или же изображение изготовлялось в России и также с круговою надписью составляло печать, или, наконец, одна надпись на печати свидетельствовала, чья она, и приложение ее к договорам и актам служило достаточным ручательством их твердости. То же явление мы видели и в Западной Европе, и к нам оно перешло из Византии. Отсюда привозили к нам камеи, к которым, по свидетельству путешественников, питают большое уважение все славянские племена. Впрочем, как вообще одинаковые учреждения и обыкновения, существующие у разных народов при одинаковой степени их развития, должны быть объясняемы сходством и тождеством потребностей и недостатком других средств к их удовлетворению, так и относительно печатей заметим, что в древней России резчиков не было, поэтому монеты и печати для князей или должны были делаться в Византии (греческая работа видна очень часто), или состоять из гемм, которых не мог не отличать самый необразованный вкус за их красоту и отделку. Частные лица, хотя также употребляли для этой цели камеи, но чаще делали себе печати именные или с изображением, дурно скопированным с камея. Духовные только лица, подражая образцам, принесенным из Византии, имели на печатях своих эмблемы и надписи, постоянно повторявшиеся соответственно сану лица.

Таким образом, общим у печатей княжеских с печатями частных лиц остается то, что они были по большей части именные и личные, следовательно, характера родового и наследственного первоначально не имели. К древним печатям частных лиц это начало действительно и применимо, но для князей таких печатей было недостаточно, и потому рядом с личными идут другие печати - с изображением, так сказать, официальным, государственным, которое если и видоизменялось, то не вследствие перемены лица, а вследствие перемены обстоятельств и государственных убеждений. Печать, мы увидим, была самою красноречивою их представительницею. Известному времени, известным отношениям вел. кн. Киевского или Московского к Орде, Литве, к другим удельным князьям соответствовала печать иная в сравнении с тою, которая употреблялась при изменившихся обстоятельствах; и тогда как государственные, так сказать, бумаги печатались ею, частная, внутренняя переписка, не носившая признака государственной, довольствовалась печатью личною, именною.

Эти два характера печатей княжеских объясняют многое в нашей древней сфрагистике и, главное, делают неуместным всякий упрек в каком-то произволе при выборе изображений для печатей княжеских; в истории же русского государственного герба начало это чрезвычайно важно, ибо, следя за образованием печатей великого князя Московского, мы шаг за шагом можем проследить те убеждения, которые воплощались в печати, пока изображение на ней, раз остановившееся при окончательном образовании идей государственных, не перешло в герб.