[§ 47. Печати велких князей тверских и других удельных князей]

§ 47.

Сохранилось также несколько (сравнительно немного) печатей великих князей Тверских, приходивших в сношения с Москвою.

На монетах великого княжества Тверского видим почти исключительно те же изображения, какие были и на московских, современных им, деньгах; поэтому если встречаем на монетах великих князей Тверских изображения человека с мечом, копьем, щитом или луком, четвероногих, птиц, то и всадники, едущие с мечом наголо, с птицею на правой руке и т.п., не чужды тверской денежной системы(117). Подобно тому и на печатях великих князей Тверских, которые от времен Михаила Ярославича именовались великими князьями и долго спорили с Москвою о первенстве, видим всадника на коне, едущего влево и поднявшего меч, как бы готовясь на бой; такова печать великого князя Тверского Бориса Александровича (надпись на печати), приложенная к договорным грамотам его с великим князем Московским Василием Васильевичем от 1447 и 1451 гг. А у сына его Михаила Борисовича, заключившего в 1462 г. договор с великим князем Иоанном III о бытии им в дружбе и согласии, видим на печати такого же всадника: он в броне, епанча развевается по ветру, голова в шишаке и меч поднят кверху, а под ногами коня изгибается дракон(118).
_____
(117) Чертков А.Д. Указ. соч. С. 71-96; Reichelsche Muenzsammlung. Vol. 1. P. 321 fl.
(118) Чертков А.Д. Указ. Соч. С. 215.

С конца XV в. Москва, дотоле медлившая и старавшаяся обеспечить себя трактатами с удельными князьями, которых независимость она все еще щадила и только изредка и слегка ограничивала, стала действовать решительнее. Были покорены уже Новгород и Двинская земля, была подвластна Пермь, в 1485 г. Тверь признала себя данницею государя Московского и всея России, затем князья Верейские, Ростовские, Ярославские и иные утратили свои владетельные права(119). Если и затем Москва расширяла свои владения, то она приобретала их на основании обыкновенных гражданских сделок, и всякие уступки земель от удельных князей Москве утверждались купчими или меновыми грамотами, которые вместо подписей укреплялись печатями: так, на грамотах 1566 г. между государем царем Иоанном Васильевичем и двоюродным его братом князем Владимиром Андреевичем видим печать последнего - олень, обращенный влево, лежит под кустом, повернув голову назад(120). С другой стороны, когда удельные князья перешли в службу и под покровительство государя и обладателя всея России, то место прежних договорных грамот между Москвою и удельными князьями заступили т.н. подручные грамоты, которыми князья, как подданные, обязывались служить Москве, а в случае нарушения верности уплатить определенную сумму денег, и представляли за себя ручательство какого-нибудь духовного лица и нескольких лиц, правительству известных. Поручительства эти отбирал один какой-нибудь боярин, к тому уполномоченный, который в конце грамоты и прикладывал свою печать, что всегда означалось на самом акте, в рукоприкладстве. Таких подручных грамот от государствования великого князя Василия Иоанновича, равно как от царствования Иоанна Грозного, осталось довольно много, и хотя почти всегда упоминается, что такой-то боярин «к сей грамоте подручной и печать свою приложил»(121); но печати эти, будучи восковыми, или совсем искрошились, или изображения на них до того стерлись, что разобрать их невозможно. На подручной грамоте, данной в 1528 г. по князьям Шуйским, сохранилась печать боярина Михаила Юрьевича Захарина: обращенная влево женская голова с сборчатою вокруг шеи драпировкою. Что касается, наконец, до печатей других удельных князей, то эмблемы на них помещались на том же основании, как и на московских печатях. Для примера указываем на печать белозерского князя Михаила Андреевича (табл. XI, рис. 6): на ней представлена богиня плодородия, голова ее в сиянии, в левой руке держит она рог изобилия. Вокруг надпись, полагать должно, показывала, чья печать(122). Тип драпировки одежды свидетельствует о греческом происхождении камея, с которого изображение снято. Труднее разобрать печать, от XV также века сохранившуюся, и вологодскому князю Андрею Васильевичу принадлежавшую: орел держит в клюве венок, а по бокам его что-то вроде арматур(123) (табл. XI, рис. 7).
_____
(119) Карамзин, Т. 4. С. 111-114.
(120) СГГД. Т. 1. С. 529, 533.
(121) Там же. С. 432.
(122) Печать эту мы заимствуем с рукописей Императорской публичной библиотеки (N 14, 18-20, 25 и др.): жалованных грамот Кирилло-Белозерскому монастырю (с 1448 по 1468 г.).
(123) Неоднократно повторяется печать эта на жалованных грамотах князя Андрея Васильевича тому же монастырю от 1467 г. (Рукоп. Публ. б-ки. N 40-41).